Психология

Докажи это, убей меня здесь и сейчас!

Эта история началась, когда бывший премьер–министр одного из индийских штатов обвинила своих политических оппонентов в колдовстве, в результате которого она потеряла любимого дядюшку, приложилась головой о дверь машины, а ее ноги покрылись ранами и волдырями.

Как это часто бывает после таких заявлений, интерес к теме колдовства обострился, и в марте 2008 года в прямом эфире сошлись два оппонента: известный индийский тантрик (это колдунщик такой) Пандит Суриндер Шарма и уже знакомый нам индийский рационалист и скептик Санал Эдамаруку.

Тантрик, кстати, непростой: раскручен на всю страну, ведет телешоу, оказывает политикам магические услуги. Классический случай.

Идет эфир, колдунщик, как положено, всячески пиарит свое ремесло, и надо бы ему вовремя остановиться, но чувство меры отказало. Достав слепленного из теста человечка, он затягивает вокруг него петлю и заявляет, что может убить любого за три минуты при помощи черной магии.

«Докажи это. Убей меня здесь и сейчас», – ответил Санал. Это, скорее всего, было полной неожиданностью для тантрика. Когда шарлатаны бросаются такими заявлениями, мало кто решается ответить «убей меня». Это непросто, даже если знаешь, что магия не работает. Мало ли, что они за фокус провернут. И редко кто заявляет, что может убить прямо на месте. Обычно эти проходимцы подстраховываются и говорят о «наложении проклятия».

Вызов был принят. Тантрик начал бормотать свои мантры. Прошло три минуты. Ничего не случилось. Еще три. Санал жив–здоров. Эфир продлевали снова и снова, перекроив сетку вещания; новости о состязании привлекли внимание сотен тысяч зрителей.

Колдун сменил тактику: на Санала полетели брызги воды, а перед носом возник нож. Лично я здесь бы уже напрягся, но, к счастью, ножом маг лишь размахивал. Опять неудача.

Собрав остатки маны, тантрик попытался третий раз: он стал тереть и лохматить голову оппонента, давить на лоб, накрывать ладонью глаза Санала и сдавливать ему виски. Тантрик давил на виски все сильнее и сильнее, и тут уже его оппонент вынужден был заметить, что убивать договаривались, все–таки, магией, а не раздавливанием черепа.

Через два часа было объявлено поражение колдунщика, в ответ тот заявил, что оппонента «защищало какое–то сильное божество, которому тот, очевидно, поклонялся». Санал, улыбаясь, заявил, что он атеист (напомню, что атеизм – это отсутствие веры в каких–либо богов).

Тогда маг заявил, что для таких сложных случаев у него есть особая, никогда не подводящая магия, но применить ее можно только ночью. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Магу предложили ночной эфир.

Его смотрели уже сотни миллионов индийцев. Испытание проходило под открытым небом. Тантрик с двумя помощниками разжег огонь. Санал лишь улыбался, а тантрик стал описывать его участь. В течение первых двух минут должно было наступить помешательство, а еще через минуту – последовать дикая боль, последний крик и смерть.

Санал не воспользовался последним шансом, а только рассмеялся, и тантрик начал свое колдунство. Он бормотал свои мантры, издавал разные звуки, произносил какие–то странные слова все быстрее и быстрее. В огонь летели волшебные порошки, пламя меняло цвет (трюк, знакомый каждому, у кого в детстве был набор «Юный химик»), что–то затрещало, появился белый дым.

Продолжая произносить заклинания, колдунщик подошел к Саналу и стал его трогать. Тут уже пришлось вмешаться ведущему, ведь договаривались действовать магией, не прикасаясь к оппоненту.

Замечу, что опасность была вполне реальна. Существуют яды, которые могут поступить в организм через кожу и вызвать довольно быструю смерть от паралича дыхательной мускулатуры.

Шло время, звучали мантры, сыпались порошки, а скептик все не умирал.

Тогда колдунщик написал имя оппонента на бумаге, разорвал записку на мелкие кусочки, кинул их в сосуд с маслом и отправил все это в огонь. Ничего не случилось. В ход пошли перья, горчичные зерна и брызги воды. Снова ничего.

Тут уже известный тантрик, ведущий телешоу и друг политиков, решил прибегнуть к своему самому страшному оружию: пшеничному тесту. Он мял его, посыпал своими порошками и снова мял, затем попросил Санала дотронуться, что тот и сделал. Несчастное тесто было проткнуто гвоздями, разрезано ножом и брошено в огонь.

Ничего не случилось. Тесто жарилось, время шло, Санал Эдамаруку не умирал.

Наконец, время истекло, и в прямом эфире на всю Индию было объявлено о победе Санала Эдамаруку, президента Индийской ассоциации рационалистов, над самым раскрученным индийским магом.

Вот ведь как .. ..

Опыт этот был проделан некогда как раз в сухумском питомнике.

Огромный и красивый гамадрил Зевс имел все основания испытывать довольство жизнью: в огромной обезьяньей стае был он сильнее всех и ходил в вожаках, его подруга Богема была нежна и послушна, и на упоительное единовластие никто из молодых не покушался.

Время от времени люди забирали Зевса из огромной групповой клетки в маленькую камеру, где обучали весьма несложным действиям: по звонку он дёргал рычаг, на белый свет бежал к кормушке, а на красный делал что-то ещё. Всему этому он обучился очень быстро и легко, снисходительно и точно исполнял, за что неукоснительно получал в награду кусок яблока или конфету, после чего, довольный миром и собой, возвращался в родную стаю.

Для начала его лишили верховодства - вместе с Богемой он был отсажен в отдельную клетку. Бедняга, он так привык руководить, повелевать и властвовать! А главное, что поселили его так, что видел он из клетки всю оставленную стаю. И с тоской он обнаружил, что его место немедленно занял другой самец - существо жалкое, бездарное, тупое и не замечавшееся им в пору владычества. Что в нём нашли эти кретины - обезьяны? Хорошо ещё, что рядом неотлучно оставалась Богема - её покорность хоть частично утоляла его боль. Но Зевс ещё не знал, что лишение власти - только первый шаг на уготованном ему пути ду- шевных потрясений.

Вернувшись с очередных занятий в исследовательской камере, он обнаружил, что Богема пересажена в соседнюю клетку. Это уже было слишком! Он кидался на решётку грудью, рвал её, звал Богему к себе, она постанывала горестно и преданно - всё было напрасно.

Испытания продолжились в виде неслыханного оскорбления: Богеме первой дали еду. Раньше Зевс неторопливо съедал самое вкусное, а все почтительно толпились вокруг, ожидая своей общей очереди. Тот же порядок соблюдала, естественно, и Богема. Теперь же, несколько минут недоуменно просидев возле еды, она, опасливо и виновато косясь на повелителя, начала есть первой. Зевс, бессильно рыча от унижения и гнева, метался по своей клетке, неспособный ввиду отсутствия словарного запаса произнести шекспировское: "О, женщины, вам имя - вероломство!"

Дальше - больше. Его начали отрывать ото сна. Как будто кто-то свихнувшийся, перепутавший день и ночь, заставлял теперь и Зевса вращаться в том же противоестественном колесе работы в ночное время. Его безжалостно будили, уносили выполнять заученное и только потом отпускали поспать снова.

А однажды он, вернувшись, обнаружил в клетке Богемы нового повелителя. Какая это была мерзкая образина, какой урод и кретин! А Богема уже ласкалась к нему, как некогда - к Зевсу, и напрасно Зевс кидался на решётку и кричал то яростно и злобно, то жалостливо и тоскливо.

А его так же продолжали обносить едой, и от восторгов власти и могущества остались лишь мучительные воспоминания. Вся гамма отрицательных эмоций была, вероятно, проиграна на несложной психике этого несчастного подопытного обезьяна.

Зевс запечалился и затосковал. Он уже не знал теперь, какие и когда последуют новые унизительные напасти. Но покорное их ожидание стало явным спутником его угрюмого и вялого существования. Куда-то подевались его былые общительность, весёлость и величавость. А былая смекалка! Он выполнял теперь заученное кое-как, лишь бы отделаться, стал часто путаться и вообще не реагировать, часами апатично и угрюмо просиживал в углу, стараясь не смотреть на мир, чтобы не видеть, что там происходит. У человека это состояние назвали бы депрессией, притом глубокой и опасной.

А приборы беспристрастно зафиксировали: явно предынфарктное состояние. Аритмично бьётся сердце, прыгает кровяное давление, повышена нервозность, общее ухудшение здоровья. Ярость и страх, злоба и растерянность, бессилие, обида и тоска - стремительно сказались на доселе безупречном организме.

Но эксперимент продолжался: Зевса пожалели. Для начала ему вернули Богему (о, как быстро она была прощена!) и обоих подсадили в стаю. Двумя ударами Зевс поставил на место карьериста-недоумка, вздумавшего властвовать вместо него, от радостного волнения съел тройную порцию еды (стая почтительно толпилась вокруг) и полностью выздоровел.

Эффект Рингельмана



В 1927 году была проведена серия очень любопытных экспериментов, результат которых сейчас не часто вспоминают. А зря. Результаты этих опытов остались в психологии под названием «эффект Рингельмана».

Эксперименты заключались в следующем. Брали самых обычных людей и предлагали им поднимать тяжести. Для каждого – фиксировали максимальный вес, который он «потянул». После чего людей объединяли в группы, сначала – по двое, потом – четыре человека, восемь.

Ожидания были понятны: если один человек может поднять – условно – 100 кг, то двое должны вместе поднять либо 200, либо – еще больше. Ведь мифическое представление о том, что групповая работа позволяет достичь большего, что ее результат превосходит сумму отдельных результатов членов группы, уже существовало. И до сих пор существует и активно поддерживается.

Но – увы! Двое людей поднимали лишь 93% от суммы их индивидуальных показателей. А восемь уже лишь 49%.

Проверили результаты на других заданиях. Например – на перетягивании каната. И опять – тот же результат. Увеличивали численность групп – процент только падал.

Причина – ясна. Когда я рассчитываю сам на себя, я прилагаю максимум усилий. А в группе можно и сэкономить силы: никто ж не заметит, как в истории о жителях деревни, которые решили на праздник налить себе бочку водки. С каждого двора – по ведру. При разливе обнаружилось, что бочка полна чистейшей водой: каждый принес ведро воды, рассчитывая, что в общей массе водки его хитрость не будет замечена.

При чем тут пассивность? А при том, что, когда я действую, я волей-неволей свои усилия запоминаю и фиксирую для себя. В дальнейшем прикладываю именно столько или еще меньше. Формируя пассивное отношение к делу, в которое вовлечен вместе с другими сам.

Соответственно – в случае социальной пассивности мы можем сказать, что мы отлично понимаем ее происхождение и то, что она приводит в итоге к падению результатов до нуля. Не сразу – инерция великая вещь. Но – все же.

Нужно сразу сказать: никакие социальные технологии пока не позволили преодолеть эффект Рингельмана. Можно обчитаться заклинаниями от «гуру командной работы», но чем больше группа, тем большую пассивность свойственно проявлять человеку.